Эрик Найман: «Инфляционное таргетирование усугубит кризис в Украине»

Согласно этому документу, помимо традиционных для регулятора задач, его целью было обеспечение жизнеспособности государства.

Ранее Domik.ua сообщал о том, что происходит с акциями украинских компаний .

В нынешнем году НБУ обещает завершить давно анонсируемый разворот политики от монетарного к инфляционному таргетированию, который аналитики Нацбанка считают прямым предусловием устойчивого экономического роста. Первые шаги в направлении либерализации валютного режима регулятор сделал в начале прошлого месяца: с 5 марта максимальный суточный объем обмена гривны на валюту вырос с 3000 до 6000 гривен, выдача гривневой наличности увеличилась с 300 000 до 500 000 гривен, валютной наличности – с 20 000 до 50 000 в валютном эквиваленте.

Правильность выбранного курса и мера выполнения задекларированных целей будут одними из главных факторов формирования инвестиционного климата страны, который пострадал от макроэкономической турбулентности не меньше, чем от войны на Донбассе.

Оба этих параметра пока вызывают, главным образом, нарекания со стороны инвесторов. В этом Forbes еще раз убедился после беседы с управляющим партнером инвестиционной компании компании Capital Times Эриком Найманом. В интервью автор нескольких бестселлеров по инвестициям и трейдингу поделился своим видением функций и задач НБУ, актуальных возможностей для инвестирования в Украине и грядущих тенденций мировой экономики.

– Поддерживаете ли вы стремление Нацбанка перейти к политике инфляционного таргетирования уже в нынешнем году?

– Начать нужно с того, что cтатья 6 Закона об НБУ и так гласит, что при исполнении своей основной функции по обеспечению стабильности денежной единицы Украины Национальный банк должен исходить из приоритетности достижения и поддержки ценовой стабильности. То есть, несмотря на то что руководство Нацбанка говорит о переходе к инфляционному таргетированию как о факте только сейчас, цель удержать низкую инфляцию уже давно записана в законе.

Это говорит о том, что ранее все главы НБУ массово его нарушали.

Читайте также: Экономическое чудо Украины случилось 20 лет назад

Особо вопиюще это делали Степан Кубив и Валерия Гонтарева, потому что трехкратного обесценивания гривны за такой короткий промежуток времени еще никто не достигал, а именно это привело к высокой инфляции. Сама же девальвация произошла вследствие монетизации скрытого дефицита бюджета. Грубо говоря, НБУ напечатал и выбросил в 2014-2015 годах в экономику через покупку ОВГЗ более 100 млрд гривен, после чего курс доллара взлетел.

– Возможно ли вообще нормальное функционирование режима инфляционного таргетирования в Украине и не будет ли он препятствовать экономическому росту?

– Лично я против такой политики. Для Украины она не будет работать, это фикция. Традиционная причина высокой и гиперинфляции в Украине – девальвация. Приоритетом должно быть экономическое, а не валютное (как было) или инфляционное (как сейчас) таргетирование. Иначе мы просто подменяем причины и следствия. Кроме этого, существует риск дефляции, а она у нас была в годовом исчислении даже в условиях перегретой экономики 2002 года.

Динамика цен зависит от количества товаров и денег. Когда товарная масса растет, а денежная остается стабильной, цены снижаются. Мы видим это на примере бананов и турецких продуктов питания (в феврале 2016 года Укрстат зафиксировал в Украине инфляцию на уровне 0,4%. – Forbes). Это не заслуга Нацбанка, поскольку Россия ввела эмбарго на турецкие продтовары, и они просто пришли к нам.

В период дефляции при инфляционном таргетировании Нацбанк должен накачивать экономику деньгами, а она в это время, как правило, перегрета. Чаще всего это случается на пике сырьевого цикла, когда в страну приходит много экспортной выручки, гривна укрепляется, и импортные товары становятся дешевле.

Если в период циклического спада сырьевых рынков применять инфляционное таргетирование «в лоб», мы получим усиление внешнего негатива собственной ошибочной монетарной политикой: сырьевые рынки идут вниз, приток валюты сокращается, гривна девальвирует, а инфляция и процентные ставки улетают вверх. Получаем двойной кризис, когда на фоне плохой внешней конъюнктуры Нацбанк уничтожает еще и внутреннюю экономику. Фактически это то, что мы наблюдаем сейчас.

Таким образом, при циклических спадах и подъемах инфляционное таргетирование наносит вред. Оно полезно, только когда идет плавный рост сырьевых рынков, и как следствие этого – нашей экономики. Да и то – с некоторыми оговорками.

– Что бы вы предложили взамен?

– Нужно менять закон про НБУ. Глупо выбирать один индикатор и отталкиваться в своей политике только от него. В США, например, мандат ФРС состоит из двух частей: роста ВВП и занятости, а также низкой инфляции. Они балансируют эти мандаты, выбирая, как лучше не перегреть экономику, не допустить сильного падения или укрепления доллара, дефляции либо высокой инфляции.

Ключевой фактор высокой инфляции в Украине – это дефицит бюджета. Нацбанк должен отказываться от его монетизации, чего не было сделано в 2014-2015 годах.

– Есть ли у Нацбанка уже предпосылки для снятия валютных ограничений? В какой перспективе можно ожидать этого?

– НБУ понемногу снимает валютные ограничения: физлицам можно покупать уже чуть больше валюты, переводить ее за границу. Эти условия смягчаются в соответствии с увеличением чистых валютных резервов НБУ за вычетом кредитов МВФ. Сейчас они потихоньку наполняются, и это позволяет немного откручивать гайки.

Думаю, летом Нацбанк сделает эти ограничения еще более мягкими, но полностью их не снимут еще долго. Для этого нужен экономический подъем, который будет обусловлен увеличением экспорта. А для этого нужен рост сырьевых рынков. Сейчас они едва достигли дна, это еще не подъем.

– Сколько именно, по-вашему, ограничения будут еще действовать?

– Лет пять. И это еще хорошо будет, если они не станут более жесткими. Ведь в случае начала третьей волны мирового финансового кризиса сырьевые рынки просядут еще сильнее. И если сейчас украинский ВВП – это $80-90 млрд, то тогда он может снизиться до $50 млрд. Курс доллара, соответственно, окажется в районе 50-100 грн/$, и валютные ограничения будут еще продлены.

– Вероятная полная отмена спецрежима налогообложения ПДВ для аграриев с 2017 года, на которой настаивает МВФ, будет еще одной причиной сохранить валютные ограничения?

– Необязательно будет. С МВФ можно спорить. У Фонда есть одна слабина – его приверженность эконометрическим моделям. В их отчетах много красивых графиков и трехэтажных формул, которые только вводят в заблуждение и подталкивают к неверным шагам. С МВФ нужно говорить на таком же математическом языке.

– Украинскому правительству не хватает экспертизы для этого?

– Не хватает желания. Кабмин боится противоречить МВФ. Нет пророка в своем отечестве. В Вашингтоне, мол, лучше знают, как нам жить.

Фото: Максим Люков для «Forbes Украина»

– Насколько весомым фактором, влияющим на макроэкономическую стабильность, служит возобновление сотрудничества с МВФ?

– Это наименее значимый фактор. Если бы мы не были такими глупыми, эти деньги нам бы и не понадобились. МВФ помогает дуракам, причем дурак платит дважды.

Намного больше на макроэкономику влияет коррупция. Воровство в Украине продолжает процветать – из страны воруют минимум $10 млрд в год, что превышает размеры финансовой помощи МВФ. Чтобы не зависеть от поддержки Фонда, достаточно сократить коррупцию в два раза.

– Это и должно быть задачей №1 для правительства?

– Да, но я уверен, что реальная власть в Украине сосредоточена в руках президента, а не Кабмина, несмотря на то, что мы считаемся парламентско-президентской республикой. Вопрос нужно задавать президенту: чего он еще хочет от Украины, кроме заработка денег; желает ли он оставить свое имя в истории на светлом или на черном фоне.

Каждого человека можно отнести к одной из трех категорий: людей славы, людей власти и людей денег. По-моему, Петр Порошенко – человек власти. Она для него и есть подлинной ценностью. Деньги вторичны, к славе он равнодушен. От МВФ ему нужно лишь сохранение власти.

– Есть ли в таком случае рычаги влияния на него?

– Как только президент поймет, что его пассивное непротивление коррупции угрожает его властным полномочиям, сработает инстинкт самосохранения и начнется борьба с коррупцией. У нас, конечно, еще не было досрочных президентских выборов, да и третьего Майдана никто не хочет… Но впереди выборы президента в США, на которых, скорее всего, победит Хиллари Клинтон.

У нее жесткое отношение не только к России, но и к украинскому истеблишменту. Наши власти достали США. По примеру Гватемалы Штаты создадут трибунал на деньги международных организаций, который не будет подчиняться украинским прокурорам, а займется расследованием коррупции в Украине. Я не позавидую ни одному украинскому чиновнику, который сейчас находится у власти. По ним дела будут гораздо громче, чем в отношении их предшественников, которые, в отличие от нынешней власти, не воровали деньги у американского бюджета.

Читайте также: Украинское экономическое чудо 2015-го и «чудеса» 2016-го

Скудный выбор

– Есть ли какие-то финансовые инструменты, доступные в Украине, которые внутренними инвесторами недоиспользуются?

– Украинцы могли бы нормально работать с ОВГЗ, но в нашей истории было, по сути, два дефолта. Первый, в 1998 году, выбил очень много интересантов (я тоже тогда попал под раздачу). Сейчас государство фактически выполняет свои платежные обязательства, но из-за девальвации это – в сущности, дефолт. Как вообще можно верить в ОВГЗ после «кидков» 2014-2015 годов с «чисткой» банковского сектора?

Долларовые ОВГЗ – также интересный инструмент, но технологически его сложно приобретать. Это институциональная проблема. Многие, возможно, и хотели бы ими торговать, однако у нас есть запрет на снятие депозитов. Сейчас же с валютными ОВЗГ работают, в основном, банки. Они используют их как казначейский инструмент – чтобы какое-то время передержать в них ликвидность. Это не инвестиция.

Пенсионная реформа могла бы быть мощным импульсом для развития фондового рынка, но Украина упустила подходящий момент.

– А когда он, по-вашему, был?

– До 2011 года. Тогда количество пенсионеров в Украине впервые превысило численность работающих, а накопительная пенсионная система хорошо функционирует, только если есть большой приток средств в пенсионные фонды.

Если посмотреть на опыт Чили, Польши, Казахстана, то у них на этапе притока накоплений пенсионеров в пенсионные фонды расцветал фондовый рынок. Но как только начинался процесс возврата инвестиций, вскрывались «подснежники». В этом случае Украина, к счастью, не запустила негосударственную пенсионную систему, так как мы получили бы скандалы. Активы пенсионных фондов наполнились бы пустыми бумагами предприятий-пустышек и неплатежеспособных муниципалитетов.

Плюс в наших пенсионных фондах нет профессиональных управляющих. Кому можно доверить деньги? Бывшим «форексникам»? Но «форексник» – не инвестор, а спекулянт. У него другая задача и, как правило, недостаточно опыта работы на рынке ценных бумаг. Поэтому плохо, что не было пенсионной реформы, поскольку она могла создать профессиональный фондовый рынок, но хорошо в том отношении, что мы избежали еще одного пузыря, «банкопада».

– Способна ли Национальная комиссия по ценным бумагам и фондовому рынку своими силами запустить фондовый рынок?

– Нет. В данной ситуации от них ничего не зависит. Регулятор не может ни оживить фондовой рынок, ни ухудшить его состояние, потому что хуже особо некуда – украинские биржи в анабиозном состоянии.

Базовый инструмент для любого рынка ценных бумаг – это государственные облигации. К примеру, в США этот рынок зародился в XIX столетии, после того как северяне начали финансировать гражданскую войну ценными бумагами, и у людей появился опыт работы с ними. В Украине первой практикой работы с ценными бумагами была ваучерная приватизация. Мы помним, чем она закончилась – большим «кидаловом».

– Какие инструменты инвестирования все же остаются доступными в Украине?

– Сейчас украинским инвесторам стоит думать скорее о сохранении ликвидности. После того, что произошло в 2014 году, у них остался только один инструмент – наличный доллар. В недвижимость, а тем более фонды недвижимости, я не верю. Они будут незащищенными от неадекватного наполнения. Хотя по самой недвижимости я посмотрю этим летом – может быть, это будет действительно дно цен на киевскую жилую недвижимость, например. Остаются также ОВГЗ, на которых можно подзаработать.

Если говорить о маленьком человечке, у которого до 100 000 гривен, то ему можно поиграться в рынок акций. В Украине все будет либо хорошо, либо очень плохо. В последнем случае инвестор теряет лишь ограниченную сумму вложений, в то время как выгода может быть в пяти- или даже десятикратном размере.

Поэтому маленькую сумму, которую не жалко потерять, можно вложить в акции «Мотор Сичи», «Центрэнерго», «Укрнафты». Все остальное лучше держать в наличном долларе. Гривневый инструмент можно будет искать, если мы увидим начало реформ в Украине или рост цен на зерновые в два раза.

Кризис – это также хорошая возможность заработать. Страшно в этот момент всем, и не каждый способен перебороть свой страх. Кто-то в этот момент имеет деньги на то, чтобы реализовать открывшуюся возможность, кто-то – нет. А кто в долгах – тот банкрот.

Читайте также: Фиксация курса доллара в Украине – это самое лучшее "лекарство для экономики" Украины

Заокеанский фактор

– Каковы ваши прогнозы относительно динамики украинского ВВП в краткосрочной перспективе?

– На мой взгляд, Украина впала в депрессию. Не имеет значения, вырастет украинская экономика на 2% или упадет на 2%. После недавнего падения любой рост меньше 5-6% – это депрессия. Но есть небольшой плюс – дно, вероятно, достигнуто. До 2019 года ждать больших подъемов не стоит, но потом будет бурный рост. С вероятностью 35% будет еще один спад, так как если в США начнется рецессия, то сырьевые рынки снова упадут, и Украину накроет еще одна волна кризиса.

Пока же существуют определенные признаки того, что сырьевые рынки таки достигли дна. Цены на медь с начала года выросли на 10%, а это базовый индикатор стоимости металлов, по которому можно судить, что на руду спрос также увеличится в ближайшем будущем. Кроме этого, есть большая корреляция между растущей нефтью и другими сырьевыми рынками, включая пшеницу.

– По каким признакам вы судите о том, что рецессия в США приближается?

– Американский рынок труда достиг циклического пика. Я не вижу, куда и за счет чего он еще может расти. Рынок американской недвижимости также перекуплен. Я ожидаю снижения цен на жилые дома в Штатах на 15%, после того как начнется рецессия. Вопрос только в том, когда она начнется – в этом году или в следующем?

Скорее всего, США попытаются дотянуть до президентских выборов без рецессии. Не исключаю даже, что сейчас идет манипулирование с отчетностью: если рецессия начнется сейчас, это уменьшит шансы Клинтон победить, а демократов – остаться у власти.

– Украинская экономика неизбежно упадет вслед за американской?

– Нет. Если к моменту падения сырьевых цен Украина проведет хотя бы треть из заявленных реформ, кризис больно по нам не ударит, потому что проблемы в сырьевом секторе мы легко закроем инвестициями. В противном случае нас ждет тяжелое будущее: ВВП на уровне $50 млрд, средние зарплаты в $120-130 и пенсии в районе $30-35. Надеюсь, инстинкт самосохранения у власти победит, и реформы начнутся.

Можно тянуть и дальше, но по городу начнут появляться «виселицы». Народ, доведенный до отчаяния, способен на разные неприятные поступки, тем более что оружия сейчас слишком много. На месте России я бы прекратил всю агрессию и позволил бы участникам АТО вернуться домой. Дальше они все сами сделают.