Загородные поселки в России: яркий старт в начале ХХ века

Веянием этим была охвачена с конца XIX века вся Европа. Почин принадлежал англичанам. Не случайно в Британии родилась пословица «Мой дом — моя крепость».

 

Для жителей Соединенного королевства отдельное жилище являлось квинтэссенцией мировоззрения. Уроженец Лондона архитектор Эбенизер Говард выдвинул идею создания городов-садов. Название его книги, изданной в 1898 году, звучало авангардно, абсолютно в стиле культурных изломов рубежа XIX – XX веков: “To-morrow”. Технология создания городов-садов была изложена в следующем труде Говарда “Garden cities of to-morrow”, вскоре переведенном на русский язык.

 

Идея города-сада овладела массами состоятельных граждан Европы. В 1899 году возникла Ассоциация городов-садов. В 1903 году был построен город-сад Лечворс (Letchworth) — пригородный поселок, лишенный признаков промышленности, с отдельными домами на каждую семью. В Лечворсе, а затем в Хэмпстеде (Hampstead) была воплощена основа парадигмы Говарда: во избежание скученности дома занимали не более одной трети территории, а остальное оставалось на природу, обеспечивавшую здоровый образ жизни на свежем воздухе.

 

В России горячим пропагандистом идеи города-сада стал архитектор Владимир Семенов, пять лет (1908 – 1912) работавший в Англии и принимавший участие в строительстве Хэмпстеда.

 

Возле Москвы поселки для постоянного проживания работавших в столице обеспеченных горожан стали возникать в 1890-х годах. Сначала они повторяли схему дачных поселков, где на фоне деревенской архитектуры с близко посаженными друг к другу деревянными домиками без особых удобств проводили лето москвичи. Но тяга к европейскому комфорту постепенно брала свое. Содержать собственные усадьбы, перекупленные у обедневших дворян, немногим любителям сельской жизни было по карману. А вот построить дом вблизи города и жить среди подобных себе представителей нарождавшегося «среднего класса» было весьма реально.

 

Один из первых поселков, воплотивших идею «бегства московского населения на лоно природы», был основан в местности Лосиный Остров в 1900 году. В 1898 году появились слухи, что Удельное ведомство сдает на десятой версте Северной железной дороги участки под дачи. Первые пару лет дело шло вяло — ведь поезд здесь останавливался только дважды в сутки. В 1900 году остановка на Лосином Острове стала обязательной для всех поездов, и это стимулировало строительную активность. Поселок расширялся так стремительно, что вскоре под застройку сдали в аренду свою землю соседствующий с Удельным ведомством помещик Рихтер и крестьяне деревень Малые Мытищи, Ватутино и села Ростокино.

 

С 1908 года характер заселения потерял обособленность. Общество взаимопомощи торговых служащих г. Москвы взяло в многолетнюю аренду у Удельного ведомства участок в 24 десятины (25 гектар), разбило арендованную землю на участки по 360 квадратных саженей (примерно 16 соток) и пересдало своим членам.

 

Поселок Лосиноостровская рос чрезвычайно быстро. В 1902 году было построено только 45 домов, а за семь последующих лет (1903 – 1909 гг) число их выросло в десять раз и достигло цифры 480. Почти половина проживавших здесь граждан проводила в Лосиноостровской круглый год.

 

В части поселка, где поселились торговые служащие, эта цифра достигала 63%. Они работали по большей части в конторах и магазинах коммерческих фирм, расположенных в районе Китай-города и Лубянки. Один из экспертов писал в 1911 году о том, что для преодоления расстояния, отделяющего Лосиный Остров от Москвы, требуется 15 – 17 минут на поезде, 15 – 20 минут нужно, чтоб от вокзала добраться до Лубянской площади, и еще 10 – 15 минут, чтоб дойти до станции в Лосиноостровской. И тогда получалось, что «лосиноостровцев отделяет от центра Москвы минут 45 пути». Правда, эксперт считал, что столь долгий путь на работу создает «разумеется, очень неблагоприятные условия». Резюме звучит неожиданно для современного москвича, как правило, тратящего не менее часа, чтобы добраться до места назначения.

 

Другим известным пригородным поселком стало Новогиреево. Его торжественное открытие с участием московского губернатора Джунковского состоялось в солнечный день 15 июня 1908 года. При создании Новогиреева была применена схема, успешно действующая сейчас — строительство велось по единому плану и комплексно, после чего покупателям предлагались уже готовые дома в готовом поселке.

 

Идея создания поселка совершенно на европейский лад, видимо, принадлежала последнему владельцу Гиреева — англоману и эстету Ивану Александровичу Торлецкому (местные крестьяне переиначили фамилию Торлецких на Терлецких). Внешне Торлецкий выглядел пятидесятилетним респектабельным джентльменом — «обаятельный, прекрасно воспитанный красавец с волнистой, седеющей бородой, с голубыми, задушевными, ласковыми глазами, глядевшими сквозь изящное пенсне». Его отец сколотил миллионное состояние на строительных подрядах, винных откупах, сдаче в аренду недвижимости на Кузнецком мосту, и получил за активный бизнес звание коммерции советника. Торлецкий-младший до 50-летнего возраста вел жизнь жуира. Еще в 1890-х годах он построил рядом со старой отцовской усадьбой коттедж в английском стиле — с водопроводом, канализацией и электричеством. Был хлебосольным хозяином — гости не переводились. Соответственно, таяли капиталы, и Торлецкому пришлось срочно искать перспективный источник дохода.

 

Тогда-то он и воплотил идею со строительством поселка. Ю. А. Бахрушин писал в воспоминаниях: «Старик Терлецкий выделил сыну часть своего имения, так называемое Новое Гиреево. Молодой хозяин прорубил в вековом лесу просеки, нагнал плотников и стал спешно воздвигать дачи, дабы поправить финансовые дела…».

 

Через год было выстроено около 200 домов, а на линии близлежащей Нижегородской железной дороги — платформа в модном тогда древнерусском стиле. От платформы к поселку устроили конку (трамвай на конной тяге) длиной полтора километра. Между рядами домов шли прямые улицы, на которых были сделаны торцовые мостовые. Ко всем домам централизованно были подведены водопровод и электричество. На перекрестках стояли сторожа в униформе. Имелась собственная пожарная команда. Уже к зиме 1909 года была раскуплена половина домовладений.

 

С открытием Лосиноостровского и Новогиреевского поселков началась новая эра подмосковного загородного существования. Стремление к повышению качества жизни диктовало переход к рациональным архитектурным формам и моделированию жизненного пространства. Новые принципы излагались в одном из пособий по строительству дач, вилл и особняков, изданном в 1913 году. Для выбора места для поселка требовались: высокая сухая местность; близость питьевой воды; возможность устройства стоков для нечистот; удобные дороги; близость аптеки, доктора, школы; и что немаловажно, «материальная обеспеченность поселенцев, дабы иметь возможность впоследствии разложить повинности на большее число плательщиков». Следовало избегать: плывуна-грунта (таившего опасность оползней и сдвигов); сырых и болотистых мест. Потенциальным жителям также рекомендовалось не строиться на тех местах, где раньше были свалки или кладбища.

 

Сам дом предпочтительнее было возводить «в северной стороне усадебного места, дабы оставалась большая площадь солнечная» и, конечно «избегать излишней порубки имеющихся деревьев». Будущему домохозяину не следовало забывать пословицу «Куда приходит солнце, туда не заглядывает доктор», и стоило расположить дом «по диагонали к меридиану, чтоб все комнаты были светлые». А спальни размещать предпочтительно на восток, так как «в них к вечеру делается прохладнее».

 

Европейский стандарт загородного дома на одну семью включал следующую внутреннюю планировку: небольшая приемная, две столовые — большая и малая, рабочий кабинет, комнаты для игр, музыкальная комната, зал для танцев, зимний сад, детские для игры и для работы, спальни в зависимости от числа и возраста детей, спальня для родителей, ателье с потолочным светом, комната для прислуги с особой умывальной, а также ванные, гардероб, ватерклозеты на каждом этаже. В подвале надлежало разместить бойлерную, винный погреб с прохладной комнатой для питья и отдыха. Рекомендовалось иметь «особое помещение для чистки платья и сапог». Не было забыто и о гараже для автомобиля и велосипедов.

 

Конечно, все эти англо-немецкие премудрости были в России начала ХХ века малодостижимым идеалом, и потому автор пособия сделал мудрую оговорку, что, дескать, «назначение комнат совершенно не соответствует требованиям русской жизни и здесь мы приводим его исключительно для лучшего ознакомления русской публики с требованиями и вкусами среднего европейца».

 

Однако, как известно, доминирующей чертой русского характера является то, что наши соотечественники «долго запрягают да быстро скачут». Одновременно с трансформацией среды проживания происходило усвоение и соответствующего образа жизни. На досуге жители поселков, как видно из дачного справочника, опубликованного в начале ХХ века, осваивали такие подвижные игры, как «крокет, крикет, лаун-теннис, фут-бооль (ножной мяч), гольф», а также русскую лапту.

 

В новейших пособиях по загородной жизни давались полезные рекомендации по питанию. На каждый месяц предлагалось семь вариантов обеда. Так, например, в мае — «Суп со спаржею. Говядина тушеная с картофелем. Караси жареные со сметаною. Зефир сливочный». В июне: «Суп из щавеля. Котлеты рубленые из телятины. Зеленая фасоль с гренками. Ванилевое бланманже». В июле: «Суп из шпината. Зеленый горох и фасоль в стручках. Жаркое — говядина с пюре из каштанов. Желе из земляники». В августе: «Окрошка. Цыплята фаршированные. Зеленый горох, гарнированный раковыми шейками. Шарлотка из яблок». Неизменным ритуалом оставались дачные посиделки за самоваром с пирожками и свежайшим вареньем.

 

Еще до 1917 года в России возникли первые поселки, уровень комфорта в которых соответствовал самым высоким европейским нормам. К сожалению, эти первые ласточки субурбанизации оказались и единственными. На протяжении 70 лет советской власти, когда большая часть населения едва сводила концы с концами в условиях тотального дефицита, было не до комфортабельных поселков (счастливым исключением стал поселок «Сокол»). Тем не менее, опыт столетней давности продемонстрировал большой потенциал заказчиков-домовладельцев и исполнителей-архитекторов и стал яркой страницей в истории недвижимости.